Книга 50 и одно дыхание легче - Лина Мур

— Ты и должна так себя чувствовать. Не приходи сюда, иначе я заявлю на тебя в полицию, — угрожая, разворачиваюсь и направляюсь в дом.

— Тогда я буду стоять здесь, пока ты не согласишься со мной поговорить. Буду приходить каждый день и умолять тебя дать мне шанс, — она упрямо идёт за мной.

Сжимаю руки в кулаки.

— Твои проблемы. Сейчас же позвоню в полицию, — отвечая, направляюсь к лифту.

— А что ты сделала бы, если бы от тебя оторвали кусок? Часть твоего смысла жизни? Неужели, ты так легко приняла бы неизвестного человека, не зная о нём ничего? Разве ты не боролась бы за то, что любишь, понимая, что твой родной человек может пострадать? Я люблю брата. Безумно его люблю, а вокруг него полно стервятниц. Я защищаю его, как могу. Я хочу вернуть его в семью, чтобы хотя бы на несколько минут приезжал к нам. И только ты можешь мне помочь. Пожалуйста, Мишель, я извиняюсь за то, что сказала тогда. За все свои слова извиняюсь перед тобой. Помоги мне, — она плачет, следует за мной по пятам, скуля и привлекая внимание живущих на первом этаже. Чёрт. Не хватало мне ещё проблем и с соседями.

— Я ничего не буду делать, Люси, чтобы помочь тебе. Ты сама виновата во всём, как и вся ваша семья. Это вы стервятники, которые боятся подпустить тех, кто, действительно, сможет полюбить Николаса. Вы клюёте его, и я знаю всё про твою ненормальную любовь. Ты извращенка, поэтому иди в задницу. Мне на тебя плевать, как и на твою мать, собравшуюся сдать Николаса в лечебницу, — зло шиплю я в лицо Люси.

— Мама больна, Мишель. Она просто боится за сына, что он повторит судьбу своего отца, понимаешь? Она давно больна, но… может быть, моя любовь к брату и не нормальная, но другой у меня нет. Он же растил меня, Мишель. Он спас меня. Он был единственным человеком во всём мире, а я его потеряла из-за ревности к тебе. Мишель, прошу тебя, давай обсудим всё. Мне нужен только разговор, и я уйду. Клянусь, что больше не приду сюда и никак тебя не потревожу. Я хочу, чтобы ты поняла меня и мотивы моих поступков, — с ужасом наблюдаю, как девушка опускается на колени. По её щекам текут слёзы, и она хватается за мою руку, пытаясь её поцеловать.

— Прекрати, — дёргаюсь назад, кривясь от этого.

— Я совершила плохое… много плохого, но раскаиваюсь. Я скучаю по нему. Он не отвечает на звонки… заблокировал меня везде. Я неделю пытаюсь встретиться… поговорить с ним, хоть что-то сделать. Меня никуда не пускают. Пожалуйста, умоляю тебя… умоляю… — я отхожу, а Люси ползёт за мной на коленях, сложив руки в мольбе.

Это отвратительно. Мне, вообще, не следует сейчас поощрять её выходку, стоя здесь и поддерживая беседу, даже если мне хочется многое высказать ей в лицо. Но я стою. Это сестра Ника. И я настолько устала, что сдаюсь. Разумом я осознаю, что неверно поступаю, но хочу убрать её отсюда. Из моего дома. Не дай бог, кто-то увидит её вот такой и меня рядом с ней, то поползут слухи, и соседи начнут судачить, придумывая невероятное.

— Я даю тебе не больше десяти минут. Пошли, — нажимаю на кнопку вызова лифта.

— Спасибо тебе, Мишель. Мне хватит этого времени. Ты не представляешь, как я напугана. Я хочу наладить между нами отношения, — быстро произносит Люси, поднимаясь на ноги. Стирает слёзы, а мне противно. Просто противно оттого, что она набралась наглости и просит меня о помощи. Я ей помогу. Я так ей помогу, что век меня не забудет. Я ей всё выскажу. Лично. Не поднимая шума на людях.

Мы входим в лифт, и я нажимаю на кнопку своего этажа.

— Мама плачет, постоянно плачет. Арнольд пытается привести её в чувство. У неё начались кошмары, она кричит, брат начал продавать всё из дома, чтобы пустить эти деньги на свою чёртову группу. Я не знаю, что мне делать. Я… я в ужасе, — причитает Люси, а у меня уже голова раскалывается от её голоса, но я терплю.

Выхожу первая и направляюсь к своей квартире. Она за мной.

— Ты не представляешь, что было дальше после того, как вы уехали. Хаос… просто хаос. Все кричали, обвиняли друг друга. Так стыдно было… очень стыдно… я не должна была говорить ничего про твоего отца. Я не имела права, — закатываю глаза, раздражённо цокая, и включаю свет в квартире.

Люси проходит за мной и оглядывается, пока я хлопаю дверью и направляюсь в гостиную.

— А Николаса здесь нет?

— Нет. Он у себя, — сухо отвечаю, бросая свои вещи на диван.

— Хорошая квартира. Милая, — девушка хлюпает носом и садится на диван.

— В твоей оценке я не нуждаюсь. Говори, зачем пришла, и проваливай, — я грублю. Специально грублю, складывая руки на груди и опускаясь на стул.

— Я уже сказала. Мне нужна помощь, твоя помощь, чтобы наладить отношения с братом. Ты имеешь сильное влияние на него. Он слушает тебя, и ты можешь вернуть его в семью.

— Почему я должна помогать после всего, что вы сделали с ним? — Скептически изгибаю бровь.

— Ты же его любишь. И я тоже люблю его. Мы могли бы с тобой обсудить наши разногласия. Я готова пойти на сотню уступок ради твоей помощи мне, — усмехаюсь от её слов и качаю головой.

— То есть ты хочешь, чтобы я убедила Николаса простить вас за то, что вы сломали его психику? Простить тебя, когда ты обвиняла в Райли в своей беременности, наслаждаясь процессом драки друзей, и начала нападки на мою подругу? Простить твою мать, готовую сдать своего сына в психиатрическую клинику и позволившую вам наблюдать за тем, что делал ваш отец с ней? Я могу перечислять долго то, как вы жестоко поступали с Николасом, и мои аргументы будут точно не в вашу пользу. Я не собираюсь никому из вас помогать, потому что вы недостойны быть рядом с ним. Вы только тянете с него деньги. Никто из вас не интересуется тем, как он себя чувствует, как, вообще, поднялся на ноги и дышит после всего того дерьма, что было с ним в детстве. Он из-за тебя в состоянии аффекта убил человека. Но я считаю, что ему следовало позволить твоему отцу изнасиловать тебя так, чтобы ты не выжила. Я ненавижу вас, и моя ненависть только усиливается с каждым твоим словом. Я палец о палец не ударю и, наоборот, уберегу Николаса от вас любым способом. Я предупреждаю тебя, Люси, не подходи к нему больше, иначе я тебя убью. Я тебя прикончу, — поднимаясь, зло рычу, приближаясь к девушке. Она отодвигается от меня и хлопает ресницами, словно сама невинность. Ненавижу!

— Ты не заберёшь его у меня… не заберёшь, — её губы дрожат, а с лица слетает краска.

— Я и не забирала. Вы сами от него отвернулись. Он не принадлежит вам, потому что он человек, и у него своя жизнь, которую вы портите. А тебя я предупредила, Люси. Убирайся отсюда, если подойдёшь ещё раз ко мне или к нему, то я заявлю на тебя, и тебя посадят. Клянусь, что не позволю никому из вас продолжать изводить его, — цежу сквозь зубы. Люси подскакивает с места и резко хватает пустую вазу с журнального столика. С криком, как больная, швыряет её об пол, отчего я отскакиваю в сторону, с ужасом наблюдая за этой ненормальной.

— Он мой!

— Пошла вон отсюда, — решительно иду к ней, а Люси ускользает, заскакивая в кухню.